Представьте, что осторожно приоткрываете дверь и оказываетесь одни, один на один с неведомым миром. Мысли, растворенные в пространстве, миражи деревьев и домов, силуэты людей. Мир картин Владимира Паршикова рождается и существует, не нуждаясь в зрителе, но разделить его таинство, погрузиться в тишину и пережить тепло и сочувствие к тому, что его наполняет, значит открыть этот мир в себе.

У истоков художественного мироощущения Паршикова — занятия скульптурой в годы учебы. Скульптура стала для него первой ступенью к осмыслению европейской и русской культуры, естественным привитием генетики античной формы, определившей, как модуль, поэтику и пластику его живописи.

Вторая ступень — профессия театрального художника. В эскизах декораций пространство сцены тождественно внутреннему миру героев, в нем сгущается переживание еще не сыгранного действия. Граница, которая все время возникает в живописи Паршикова между зрителем и миром картины — не сценическая условность, но рубеж внешнего и внутреннего.

Художник-аскет, Паршиков оберегает свой образный мир от иллюстративности. Близкие ему темы из литературы, поэзии, мифологии он погружает в самый таинственный уголок души, оставляя на холсте архетип, знак сюжета. Вживаясь в образ, художник концентрирует его до силуэта на плоскости, через который выстраиваются пределы мизансцены — комнаты, города, сада, морского берега. Возникает парадоксальное ощущение закрытости, скрытой глубины смысла, словно мы присутствуем при постановке, предназначенной для одного зрителя — самого художника. Картина становится отчасти тем пространством, где существует его душа.

Стремление к гармонии через пластику фигуры, соприкасаясь с окружающим миром, всегда встречает диссонанс, конфликт. Бесстрастная классическая вертикаль оживает, колеблется в модуляциях цвета и тона. Едва слышное отклонение от оси наполняет ее содержанием внутренней жизни, и мы можем наблюдать неуловимый процесс: иногда мироздание проникает внутрь души, иногда душа растворяется в нем. Живопись чутко улавливает эти тонкие взаимосвязи. Становясь полупрозрачными, фигуры и предметы тают, и из структуры их интервалов и ритмов высвобождается пронизанное сложной жизнью пространство — как главное событие, итог творческого замысла художника.

Живопись Владимира Паршикова важна для понимания искусства Ленинграда-Петербурга конца XX – начала XXI века. В его картинах сосредоточено то сокровенное, из чего соткан сам воздух города: мудрость классической культуры ведет разговор с затаенным одиночеством человеческой души, стремящейся к любви и свету.

Ирина Федотова, искусствовед

Куратор выставки — Александр Михайлович Некрасов, художник, директор музея «Царскосельская коллекция».