Если репетировать текст самим текстом, актёр может быть сожжён им, поэтому мы вышли за рамки новеллы Пиранделло. На начальном этапе мы брали разные произведения, призванные вскрыть основное. Репетиции ведутся методом этюда. Стихотворения Пушкина были взяты как упражнения с образом и монтажом внутри импровизации, но в ходе репетиций приобрели самостоятельность, становясь невидимыми, подразумеваемыми сосудами для реальности Пиранделло. Поэтому эти упражнения мы вынесли в отдельный акт, пригласив к нему новых участников. Так, выросшие из новеллы «В самое сердце» другие миры получили новую жизнь и образовали связи. Показывать наработки актёры будут в присутствии зрителя 16, 23 ноября.

«Персонаж смотрит на свою судьбу как актер на роль. Он автор. Этот коан для театра, предложенный Л.Пиранделло, является отправной точкой нашей работы»
Цитата из экспликации

«Я чувствую свои границы, границы своей темноты и своего света, но это не чёткаие границы, а их бегающий оттенок. Иногда приходят слабой или сильной рукой очерчивают мне то, что я и так знаю. Но моя истинная география, моя истинная карта темна даже для меня. Когда они подошли слева, я видело их краем моего сердечьего глаза. Я смотрело на них, но я видело их пятнами. Потому что в области сердца сосредоточены атомы круглой формы, потому что сердце может наполнять гнев, потому что в форме сердца шьют сумки, потому что в него не введена, как инъекция, человеческая душа, потому что оно не отвечает ни за что, потому что я, оно, сердце разлито, разбито, разнесено по всему человеческому телу, по всему полу, по всей комнате. Воткнув нож в свою землю сердца, лишу ли я сердце боли, не разольётся ли она по земле, не вольётся ли в других, можно ли в действительно избавиться от сердца, не сердца как физического места, органа, не сердца как развивающейся ткани за рёбрами, не личного сердца, а разделенного на всех сердца страдания. Или оно как путь, как пульсирующие сообщающие сосуды, только перейдёт дальше, образуя слабосильную сердечную мышцу города, которая не может не болеть. Воткнув нож в оно, в меня, в свое сердце, не останется ли на земле сгустка того же ощущения, нанизанного на нож»
Монолог сердца